«Профилактика экстремизма» оккупантами: крымский опыт

Крым до 2014 года знал об «экстремизме» и терроризме исключительно на уровне терминологических понятий. Захватив часть территории Украины Россия начала активно насаждать на оккупированном полуострове концепцию «русского мира», но строился этот «мир» отнюдь не мирным путем. Силовыми способами навязывая населению захваченной территории собственную идеологию, страна-агрессор объявила все иные мировоззрения и религиозные течения, идущие вразрез с ее интересами, «экстремистскими». Поэтому крайне важным становится исследование этого механизма российской агрессии изнутри. Установить, какими мерами оккупанты осуществляют «профилактику экстремизма и терроризма» в Крыму попытается кандидат юридических наук Андрей Чвалюк.

Сразу отметим, что в цивилизованных странах мира, где гарантируется идеологическое многообразие и запрещена цензура и обязательность любой идеологии не существует такого преступления либо правонарушения как «экстремизм». И наоборот там государство преследует попытки вмешательства в жизнь любого лица. В то же время российские словари трактуют «экстремизм» как некую приверженность «крайним» взглядам, методом действий, обычно в политике [1]. К «экстремизму», указывают русские, склонны как отдельные люди, так и организации, преимущественно политические и религиозные. Росту «экстремизма» обычно способствуют социально-экономические кризисы, резкое падение жизненного уровня основной массы населения, тоталитарные политические режимы с подавлением властями оппозиции, преследованием инакомыслия [2].

Последнее предложение, кстати, очень точно характеризует ситуацию, в которую попали после оккупации жители Крыма. Падение уровня жизни, низкое состояние социального обеспечения, тотальный контроль со стороны «властей», «судебный» запрет деятельности отдельных религиозных организаций, а также представительских органов коренных народов Крыма, все это вызывает риски для режима страны-агрессора и поэтому по мнению захватчиков требует противодействия.

28 ноября 2014 года Президент РФ утвердил Стратегию противодействия экстремизму в Российской Федерации до 2025 года [3], а 7 октября 2015 года «Указом» «Главы Республики Крым» было роздано «Межведомственную комиссию по вопросам противодействия экстремизму в Республике Крым» [4], которая и дала толчок «поиску причин и условий, которые могут способствовать возникновению экстремистских проявлений среди крымского населения». Но пока «комиссия» искала призрачных врагов, «правоохранительные органы» оккупантов инкриминировали «шпионаж» и «подготовку террористических акций» украинским военнослужащим, которые несмотря на официальный запрет, рискнули посетить оккупированный Крым. В последующем изымалась религиозная литература у «Свидетелей Иеговы», а ее хранители привлекались к «уголовной ответственности» за «экстремизм». Характерно, что по определению «мирных» «Свидетелей Иеговы» в Крыму относительно много, в отличие от других объявленных «экстремистскими» религиозных групп. Зато теперь над «планом по борьбе с экстремизмом» не повиснет угроза срыва, ведь до 2014 года в Крыму на каждые триста жителей приходился один «Свидетель Иеговы». После оккупации определенная часть верующих покинула полуостров, но многие остались и сохранили свою религиозную литературу [5], поэтому оккупантам есть на ком «делать показатели». С учетом того, что сроки несвободы, которые получают «Свидетели Иеговы» в Крыму, значительно больше в сравнении со сроками наказания, назначаемые «Свидетелям» в самой России, данная ситуация требует особого внимания соответствующих органов ООН, Совета Европы и ОБСЕ.

Впрочем, оккупанты быстро поняли, что одними только репрессивными методами «русский мир» на «возвращенных» территориях не построить и начали выделять определенные финансовые ресурсы на «профилактику терроризма и экстремизма» в Крыму. Например в 2016 году было принято «Муниципальную подпрограмму» «Профилактика терроризма и экстремизма на территории муниципального образования городской округ Симферополь Республики Крым на 2017-2019 годы» [6]. Указанная «Подпрограмма» стала неотъемлемой частью другой «программы», а именно «Обеспечение общественной безопасности на территори имуниципального образования городской округ Симферополь Республики Крым на 2016-2019 годы» «Безопасный город – безопасная столица» [7].

Первая редакция этой «Программы» согласно обнародованному в январе 2017 тексту, содержала задачи «Профилактика терроризма и экстремизма, а также минимизация или ликвидация последствий проявления терроризма и экстремизма в городе Симферополь». Впрочем, в последней в настоящее время редакции Программы к началу 2020 года эту задачу серьезно «урезали». Или же весь «экстремизм» в городе Симферополь уничтожили под корень, или же составители Программы поняли бесперспективность своих профилактических действий и переключились на идеологическую борьбу. Или же, что более вероятно, все предусмотренные «Программой» средства уже «успешно освоены», а потому «муниципальным чиновникам» хочется срочно «перевернуть страницу». Так что сейчас задачи «Программы» сводятся к «профилактики идеологии терроризма».

Само словосочетание «идеология терроризма», характерное для российского оруэлловского «новояза», было закреплено в Федеральном законе РФ от 6 марта 2006 года № 35-ФЗ «О противодействии терроризму» [8]. Упор на потребности «профилактики экстремизма и радикальной идеологии» был сделан Президентом РФ 31 декабря 2015 в Стратегии национальной безопасности Российской Федерации. Напомню, что в этой Стратегии указывалось, что «раскол в украинском обществе» якобы «повлиял на российские национальные интересы». В дальнейшем, с подачи сотрудников Министерства образования РФ [9], фраза «профилактика идеологии терроризма» приобрела популярность и осела в «приказах» учебных заведений, в планах и программах органов государственной и местной власти РФ, а также в «документах» оккупационной «администрации» РФ в оккупированных частях Донецкой и Луганской областей.

Однако вернемся к «Подпрограмме». Нас кстати сильно удивило, что в соисполнители «Подпрограммы» не был включен «Департамент городского хозяйства» и «Управление капитального строительства» «Администрации города Симферополя», которые так успешно помогали «укреплять межнациональное согласие» и «социально-культурное развитие» вовремя «распила» средств других «муниципальных бюджетных программ» [10]. Впрочем «обогатиться на экстремизме» представители оккупационной «администрации» смогли все равномерной задачей «Подпрограммы» является «Проведение мероприятий по профилактике терроризма и экстремизма в сферах межнациональных и межрелигиозных отношений». Да, это действительно наиболее уязвимые для радикальных идеологий сферы, однако логичнее было не зацикливаться на последствиях, а бороться с основными причинами, которые способствуют «росту экстремизма», и которые вывел профессор В. Ф. Пилипенко. Это социально-экономические кризисы, резкое падение жизненного уровня основной массы населения, тоталитарные политические режимы с подавлением властями оппозиции, преследованием инакомыслия [2].

Трудно оценить как верное направление средств смогло бы повлиять на ситуацию, но «Администрация города Симферополя» решила «преодолеть экстремизм и терроризм» «болтологией» и сосредоточить силы на «проведении информационных, пропагандистских и контрпропагандистских мероприятий, с участием институтов гражданского общества, направленных на формирование нетерпимости к экстремистской и террористической идеологии, повышения бдительности населения». Конечно же, если бы такая проблема была не фиктивной, а реальной, то «целевыми индикаторами подпрограммы» могли бы стать уменьшение количества соответствующих фактов и вовлеченных в них лиц.

Однако оккупационные «власти», понимая что на самом деле в Крыму не только с «терроризмом», но и с «экстремизмом» трудновато, избрали иные показатели «Подпрограммы». Поэтому ее успех должен был определяться «увеличением количества профилактических мероприятий по предупреждению экстремистских и террористических проявлений», а также «информированностью населения в сфере профилактики и противодействия экстремизму и идеологии терроризма», которая заключалась в «изготовлении памятников, плакатов, листовок, брошюр, баннеров и так далее».

Финансировать мероприятия «Подпрограммы» планировали из «муниципального бюджета города Симферополя» и в целом в2017-2019 годах планировали освоить «на плакатах» 293,4 тысяч рублей. Эта довольно скромная «оприходованная» сумма объясняется тем, что «Подпрограмма» не предусматривала других источников финансирования, в частности средств «регионального» или «федерального бюджета». Это кстати означает, что кремлевские кураторы не воспринимали серьезно проблему «экстремизма» и «терроризма» в Крыму.

А как же иначе, если все крымские «террористы» и «экстремисты» вовремя, перед всевозможными праздниками и завершением отчетных лет и кварталов, отлавливаются «правоохранительными органами» оккупантов еще на стадии приготовления. У них изымается оружие, взрывчатка, украинские паспорта … да и сами «злодеи» попадают в руки «правоохранителей» только с «плохими умыслами» но не после «ужасающих злодеяний». Такое положение дел сформировалось в «столице», а «на периферии» оккупированного Крыма ситуация была еще более характерной. Например, обязательства на реализацию «муниципальной программы» «Профилактика територизма и экстремизма на территории муниципального образования городской округ Керчь Республики Крым на 2016-2018 годы» в 2017 году составили всего 4,48 тысячи рублей [11]. Мы не ошиблись, согласно «программе» в Керчи действительно финансировали профилактику именно «територизма» и на «фантастическую» сумму в менее чем пять тысяч рублей.

Примечательно, что именно в Керчи в последующем 2018 году произошло ужасное событие с расстрелом учеников и персонала подконтрольного оккупантам «учебного заведения» его выпускником, трагедия привела к 21 погибшему и 67 пострадавших [12]. Так что в Керчи произошло крупнейшее по количеству жертв массовое убийство в учебном заведении на территории бывшего СССР, после школы в Беслане.

При этом Владислав Росляков, которого карательные органы агрессора именуют «террористом-одиночкой», «легально приобрел» помповое ружье за 20 тысяч рублей, а взрывные устройства «будущий наладчик электрооборудования» якобы изготовил сам [13]. Примечательным является то, что после «совершения теракта» Росляков якобы «выстрелил себе в голову». Поэтому, несмотря на все «версии следствия», реальный мотив «теракта», если его действительно поступил именно Росляков, неизвестен, так как никакого «манифеста» он после себя не оставил. Указанная ситуация показывает, что «лекции, конференции, достопримечательности и открытки» почему-то не помогли. При этом до 2014 года в Крыму не было не только терроризма, но и финансирования «противодействия терроризму».

Но изменилось ли финансирование после керченского теракта? Изменилось, причем очень существенно. В частности, в 2019 году на «профилактику терроризма и экстремизма» в городе Керчь «администрация» выделила из «местного бюджета» уже не 5 тысяч, а 21349,5 тысяч рублей. Эти средства потратили на «интеллектуальное видеонаблюдение», «периметральные ограждения и металлодетекторы». Ну и конечно же на «буклеты, плакаты, билборды», как же без них [14]. Итак оккупационная «власть» снова в лучшем случае борется с последствиями, а не причинами, и фактически сама становится причиной этих ужасных событий.
29 мая 2020 года Президент РФ издал Указ № 344 «Об утверждении Стратегии противодействия экстремизму в Российской Федерации до 2025 года» [15].

Крымские коллаборанты на основании него приняли собственные акты, но текстуально они не отличаются от планов прошлых лет, «противодействовать терроризму и экстремизму» снова будут путем чтения лекций и проведения бесед [16]. Отчет о выполнении «муниципальной под программы» «Профилактика терроризма и экстремизма на территории муниципального образования городской округ Симферополь Республики Крым на 2017-2019 годы» не публиковался. Поэтому остается проанализировать «Доклад Общественной палаты Республики Крым» «О состоянии гражданского общества в Республике Крым в 2019 году» [17].

В «Докладе» заявлено, что рамках «повышения уровня толерантности в обществе» и «противодействия проявлениям ксенофобии» «Госкомнац Республики Крым» совместно с «национально-культурными общественными объединениями» провел 10 конференций, круглых столов, семинаров. В частности, в 2019 году якобы «на проведение культурно-массовых мероприятий, направленных на развитие национальных культур и традиций», были выделены средства в размере 5,5 миллионов рублей, из которых 5,25 милиона – за счет «субсидии, предоставленной из федерального бюджета», и 275,5 тысяч – из «бюджета Республики Крым». Кроме того, в 2019 году этим же «Госкомнацем» была предоставлена «грантовая поддержка» в форме субсидий шести «национально-культурным общественным объединениям» на общую сумму 1,8 миллион рублей [17, с. 116].

В целом образованной захватчиками «Общественной палатой Республики Крым» с 2014 года было заключено 37 так называемых «соглашений о взаимодействии и сотрудничестве» с «государственными ведомствами», «некоммерческими общественными федеральными и региональными организациями», а также с общественными палатами «регионов России», в частности в 2019 году было заключено семь соглашений. Среди прочего 15 апреля 2019 было «заключено соглашение» с такой пафосной «международной общественной организацией» как «Международная Ассоциация ветеранов подразделения антитеррора «Альфа»». Кстати, это та самая организация, которую образовали в 1997 году ветераны спецподразделения «Альфа» СБУ. В этот же день «общественной палатой» было заключено соглашение о сотрудничестве с «Крымской республиканской общественной организацией» «Ассоциация ветеранов подразделений антитеррора «Альфа»» [17, с. 41-43]. Какую помощь эти структуры будут предоставлять, неизвестно. Скорее всего консультационную, когда «ветераны спецслужб» будут советовать коллаборантам, как наиболее эффективно освоить средства «муниципальных программ».

В «Докладе» в качестве единичного примера деятельности, касающейся «противодействия терроризму и экстремизму» было указано на установление в 2019 году в «Управлении образования администрации города Ялта» информационных стендов и турникетов. Но это в практической плоскости. О деятельности карательных служб агрессора «Доклад» конечно имеет больше сведений. В частности в нем указано, что «в 2019 году на территории Крыма была прекращена деятельность трех ячеек …международной террористической организации «Хизб ут-Тахрир», двух ячеек … экстремистской организации« Свидетели Иеговы» и украинской диверсионно-разведывательной группы».

Также в докладе добавляется, что за это время «было возбуждено 62 уголовных дела, в частности против 6 сторонников украинского националистического движения «Правый сектор»…, 4 боевиков незаконных формирований – батальонов «Аскер» и «Имени Н. Челеби Джихана» и 3 граждан Украины, подозреваемых в шпионаже. Ряд уголовных дел доведен до суда, по ним осуждено 20 человек» [17, с. 119]. Так что в «Докладе» к «экстремистам» и «террористам» отнесены как «украинские шпионы» так и активисты из этнических украинцев и крымских татар. Поэтому в «Докладе» резюмируется, что «риски дестабилизации обстановки в Крыму сохраняются», и они связаны с «агрессивными устремлениями украинских националистов» и «лидеров Меджлиса». Однако в «Докладе» все же не указано – был ли «керченский стрелок», «сформировавшийся как взрослая личность уже в новых российских условиях» [18], сторонником «Свидетелей Иеговы», «Правого сектора» либо именно Меджлиса.

Примечательно, что российские ученые обосновывают «всплески экстремизма» в поведении молодежи влиянием самоизоляции на фоне пандемии коронавируса и выводят категорию «суицидальная личность подростка в виртуальном пространстве» [19, с. 23]. Итак что только не пытаются «повесить» на эту пандемию, уже и до «экстремизма» добрались. В целом все содержание «Доклада» можно перевести тремя словами «влияние, проблемы, перспективы». Никаких реальных мер действительно направленных на устранение причин и условий, которые «способствуют экстремизму и терроризму» в 2020 году в Крыму оккупантами, конечно же, проведено не было и даже не было запланировано. Деятельность фейковых структур, вроде «Украинской общины Крыма» представленной уже упоминавшейся «АРК» в ряде материалов Анастасией Гридчиной [10], и имеющих иные, чем «местные программы противодействия экстремизму», источники финансирования, нами не учитывалась. Однако вернемся к тексту «Доклада».

В «Докладе» специалисты «Крымского филиала» Федерального научно-исследовательского социологического центра Российской академии наук уверяют, что «самоизоляция и дистанционное обучение еще больше приблизили подростков и молодежь к компьютеру, к Интернету» и «привели к нарушению социальных связей» [19, с. 23]. С учетом этого следует предположить, что крымские «муниципальные программы» и «гранты меры» должны быть направлены на дистанцирование крымских подростков от компьютеров и восстановление социальных связей (летние лагеря, спортивные соревнования под открытым небом, туризм).Однако оккупационные «власти» и их кремлевские вожди пошли противоположным путем.

Финансирование получил проект, направленный на еще большее приближение подростков к компьютеру – «киберспортивный тренировочный лагерь Breakout». Указанный проект был представлен на «Всероссийском форуме по профилактике экстремистских проявлений и идеологии терроризма среди молодежи» «Формула согласия» в номинации «Спорт, Здоровый образ жизни, Туризм» [20]. На сайте «Росмолодежи», выступившей грантодателем, указано, что «каждый проект оценивался тремя экспертами». Либо эти эксперты плохо понимают что такое спорт, либо же в Крыму не нашлось более «здорового» способа освоить выделенный президентом РФ грант.

Но факт остается фактом – грант в сумме 800 тысяч рублей на создание «киберспортивного тренировочного лагеря» выделили студентке «Крымского федерального университета» Тарасенко Карине Максимовне, основательницы фирмы «Корпорация гномов». Несмотря на громкое название корпорация состоит только из одного «гнома», самой директрисы [21]. Действительно, чтобы посадить крымского подростка за компьютер многие работники не потребуется. Следует лишь зарегистрировать предприятие с уставным капиталом 10 тысяч рублей и юридическим адресом в комнате общежития, составить «бизнес-план», направленный на «профилактику экстремистских проявлений» и «подать его на рассмотрение экспертам».

Сколько крымских подростков прошло через «киберспортивный тренировочный лагерь», нам неизвестно. Публичные отчеты по этому вопросу, как и публикации медиа, отсутствуют, однако надеемся, что «накопанное золото» «Росмолодежи» «гномы» потратили на благое дело. А чтобы в этом убедиться воспользуемся российским сервисом проверки контрагентов. Через три месяца после получения гранта молодая общественная деятельница Тарасенко Карина Максимовна стала «частным предпринимателем» с основным КВЭД 56.10 «Деятельность ресторанов и услуги по доставке продуктов питания», а дополнительная ее деятельность касается торговли и перевозок [22]. Так что можно увидеть средства с «профилактики экстремизма и терроризма» стали неплохим «стартовым капиталом». Так что если 800 тысяч рублей на эти цели списали на одну «студентку», сколько средств было освоено за «муниципальные программы» …

В заключение отметим, что определение того, какие действия считаются агрессором «экстремистскими», содержится в статье 1 российского закона № 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности» [8]. Напомним, что Европейская комиссия по борьбе с расизмом и нетерпимостью отмечает расплывчатость формулировки понятия «экстремизм» в российском законодательстве. Комиссия неоднократно рекомендовала РФ пересмотреть определение «экстремизма» в федеральном законе для обеспечения того, чтобы оно распространялось только на серьезные случаи, связанные с ненавистью и насилием … четко изложить те критерии, которые должны соблюдаться для того, чтобы объявить какой-либо материал «экстремистским» [23]. Однако карательные органы агрессора до сих пор продолжают раздавать «экстремистам» наказания за ругательства и репосты [24].

Приведенное выше доказывает полную фальшивость «борьбы с экстремизмом и терроризмом» в Крыму. Ведь во-первых настоящие риски для крымчан составляют явно не члены «Правовогосектора», «Свидетелей Иеговы» или местных меджлисов и немногочисленные «украинские шпионы», что исчерпывающе доказал случай «керченского стрелка». И более того, на самом деле оккупанты это хорошо понимают, поскольку значительных средств на «противодействие экстремизму и терроризму» в Крыму они в целом не тратят, если конечно не считать расходы на содержание карательных структур. Ну а в тех случаях, когда на эти мероприятия все же выделялись какие-либо «бюджетные средства» или гранты, их мгновенное «освоение» носило прежде всего виртуальный характер и ни на чем, кроме благосостояния вовлеченных лиц, а не отразилось.

1. Российский энциклопедический словарь. М., 2000. Т. 2. С. 1832.
2. Безопасность: теория, парадигма, концепция, культура. М., 2005. 192 с.
3. http://base.garant.ru/71244770/.
4. https://rk.gov.ru/ru/document/show/8923.
5. https://ru.krymr.com/a/kak-rossiyskie-siloviki-presleduyut-svideteley-iegovy-v-krymu/30645989.html.
6. http://simadm.ru/media/uploads/userfiles/2016/09/29/Профилактикатерроризмаи_экстремизма_2016-2018.pdf.
7. http://simadm.ru/media/uploads/userfiles/2017/01/31/3_номер.pdf.
8. http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_58840/.
9. https://cyberleninka.ru/article/n/profilaktika-ideologii-terrorizma-i-ekstremizma-v-obrazovatelnoy-srede-i-seti-internet.
10. https://arc.construction/15075?lang=uk.
11. http://xn--80asg7a0b.xn—-ctbcjb3ayargep3etd.xn--p1ai/2017/03/РРО-84.pdf.
12. https://ria.ru/20181031/1531859155.html.
13. https://www.kommersant.ru/doc/3773265#id1660442.
14. https://kerch.rk.gov.ru/document/show/6087.
15. https://www.garant.ru/products/ipo/prime/doc/74094369/.
16. https://kerch.rk.gov.ru/ru/document/show/4509.
17. https://opcrimea.ru/assets/files/Doclad2020_site_o.pdf.
18. https://ru.krymr.com/a/kerchenskiy-strelok-kak-rossiyskiy-produkt/29550757.html.
19. https://opcrimea.ru/assets/files/Doclad2020_.pdf.
20. http://nac.gov.ru/rosmolodezh/v-respublike-krym-sostoyalsya-vserossiyskiy-forum-po-profilaktike.html.
21. https://www.rusprofile.ru/id/11842605.
22. https://www.rusprofile.ru/ip/321911200002072.
23. https://www.interfax.ru/world/512137.
24. https://team29.org/story/dislike/.