В последние годы россия активнее внедряется во внутреннюю структуру европейских стран: как на государственном, так и на общественном уровнях. Это связано как с тем, что россия с наступлением нулевых максимально пыталась заставить Европу зависеть от себя, так и с желанием «легализировать» свою преступную политику в глазах обычных европейцев. После 2014 года россия начала еще активнее продвигать свою сеть влияния в Европе, финансируя удобные ей партии и объединения. Она также поддерживала проведение на своей территории «конференций лидеров правых партий Европы», «международных консервативных форумов», собраний «глобального революционного альянса», где идеологи «русского мира» Сергей Глазьев и Александр Дугин активно продвигали идеи силового свержения европейских демократий, имперский экспансионизм. Через подобные «каналы связи» в Европе в определенных кругах популяризировались российские радикальные и военизированные организации, например, «Русское имперское движение». Россия смогла пробраться внутрь государственных аппаратов стран Европы, а также умело засела в радикально настроенных гражданских объединениях. Франция не стала исключением.
С чего все началось?
Попытки внедрения россии в европейский политикум произошли далеко до восхождения путина на «кремлевский трон». Они и не стали «новаторством» во времена СССР. Будучи еще империей россия всегда хотела влиять на общеевропейскую повестку, «заигрывая» с западными монархиями и популяризируя свою «культуру» в массы. Попытки Петра 1 сделать население россии более «европейским» не увенчались ничем хорошим, если смотреть сквозь историческую призму времени. Территориальные претензии и сталкивание лбами европейских государств – одни из основ российской экспансионистской политики.
Французская культура и наука были популярны в имперской россии, несмотря даже на войну с Наполеоном. Во времена Крымской войны 1853-1856 гг. российская империя проиграла коалиции, в которую входила и Франция. Далее, уже в начале 20 века, отношения стран сильно ухудшились. Французы не были согласны с большевицкой революцией, а СССР активно продвигал нарративы против демократической Французской республики, стремясь взять «реванш». Все начало меняться лишь в 1941 году, когда еще не всемирно известный Шарль де Голль выступил с поддержкой СССР.
Отношения после Второй мировой войны
Как известно, союзнический французско-советский договор просуществовал до 1955 года. Отношения стали ухудшаться, поскольку Сталин отказался признавать Францию независимым государством. По этой причине де Голль, возглавивший французское сопротивление, был не приглашен на Ялтинскую конференцию даже в качестве обычного представителя или советника с французской стороны. Многолетняя обида Кремля на французов дала о себе знать, поскольку советы не хотели считать Францию равной себе.
Уже будучи лидером, де Голль начал понимать, что союз со Сталиным обречен на провал, а французский народ не должен унижаться Кремлем, ради его «реванша».
Холодная война заставила советы начать думать про непосредственное воздействие на процессы внутри послевоенной Европы. Франция не стала исключением, поскольку де Голль начал активнее поддерживать сближение с США, отдаляясь от французских коммунистов. Именно они стали мишенью для Кремля.
Любое государство после войны какое-то время находится в упадке. Этим легко воспользовался Кремль, через своих «лоббистов» продвигая идеи свержения де Голля. Первой жертвой стала молодежь, которая перестала рационально анализировать экономическое состояние страны и склонилась к радикальным левым идеям, начиная критиковать де Голля за «устаревшие методы управления».
На этом фоне странно выглядят сегодняшние заявления изданию «Le Figaro» Пьера Де Голля, внука великого французского лидера о том, что его дед якобы очень «симпатизировал» Кремлю:
«Мой дед считал россию незаменимым обратным союзником, потому что она участвовала в его концепции баланса Европы… Я считал своим долгом восстановить истину как наследник генерала…»
Политика отдаления от пророссийского влияния не особо похожа на «концепцию баланса Европы», как можно заметить.
Несмотря на поддержку французов де Голля еще в 1947 году, Французская Коммунистическая партия путем спекуляций заняла высокое положение и распространяла информацию о том, что идеологию коммунизма якобы «поддерживает» большинство населения Франции. Тогда попытка радикализации общества и настраивания его на антиправительственный лад не сработала, поскольку советская тактика сильного оружия, пример репрессий СССР на территории Восточной Европы (в том числе и в Украине), в сочетании с сильной оппозицией ключевых демократически направленных политиков Франции не дали реализоваться планам Коммунистической партии.
Стремление к политической независимости
Де Голль в мае 1960 года после неудачного Саммита в Париже между Никитой Хрущевым, представлявшего СССР, и лидерами НАТО действительно отошел от Альянса, при этом не заявляя о необходимости исключения Франции из военного объединения. Вопреки домыслам некоторых «советских экспертов» и словам внука де Голля, французский лидер хотел сосредоточиться на защите независимости государства во всей сферах, при этом не поддерживая курс на СССР.
Тогда де Голль принял для себя решение, что повышение ставок Холодной войны между Москвой и Вашингтоном не должно его касаться. А позже в 1963 году в Париже был арестован гражданский сотрудник НАТО Жорж Пак, который в прошлом, по данным французских правоохранителей, работал советским шпионом. Именно поэтому осторожные шаги де Голля в Альянсе и нежелание поддерживать Кремль были оправданы, поскольку именно советские спецслужбы, внедряясь в Альянс в 60-е года, составляли огромную опасность для суверенитета и независимости Франции.
Реванш французских коммунистов
Коммунистическая партия восстановила политическое влияние во Франции именно благодаря фундаменту кремлевской сети приспешников, которая начала активно формироваться в 50-е года. Она привлекала поддержку некоторых профсоюзов, ветеранов антинацистского сопротивления, художников и интеллектуалов. Коммунисты Франции настраивались на политику антиамериканизма, чтобы заручиться поддержкой в художественных и культурных сообществах, в которые также была вхожа сеть российских «пролежней» и «лоббистов». К примеру, Пабло Пикассо был откровенным антиамериканским коммунистом, творчество которого активно поддерживал СССР.
Следующий шаг советов полегал в спекуляциях на теме деколонизации французской колониальной империи. Кремль стал оказывать поддержку антиколониалистам и все бы ничего, если бы он параллельно не запустил рычаг советской пропаганды. Также СССР спонсировал оружием протестующих в Алжире, Вьетнаме. Внутри Франции стали вновь разгораться споры касательно французско-советских отношений, чем прекрасно пользовалась российские спецслужбы через политическую номенклатуру.
Однако долго удерживать просоветские позиции среди обычных французов было достаточно сложно. Это во многом могло быть связано с отсутствием мобильности и эффективности российских спецслужб.
Конкретное напряжение в франко-советских отношениях началось в 1968 году, когда СССР вероломно вторгся в Чехословакию на танках, пытаясь решить проблему с оппозиционными настроениями в обществе силовым путем. Тогда французская элита, часть из которой была завербована кремлевскими агентами, начала терять интерес к СССР и более критически относится к идеям коммунизма.
Одиозный Жан-Мари Ле Пен, деятельность которого тщательно исследовал наш эксперт Борис Бабин в раннем расследовании, в 1972 году предпринял попытку восстановления влияния кремлевских спецслужб через ширму партии «Национальный фронт». Как было отмечено Бабиным, это политическое объединения долгие годы считалось маргинальным. Кроме того, отношения Жан-Мари Ле Пена с любителями «марксизма» выглядели смешно, поскольку он вовсе не был реальным коммунистом.
Такая идеология нужна была для определенного контакта с советскими спецслужбами, ведь единственная идея, преследовавшая Ле Пена, состояла в развале демократического режима Франции.
Связался с советами Ле Пен не случайно, поскольку еще в 60-е поддерживал тесный контакт с советским художником-антисемитом Ильей Глазуновым, деятельность которого вне СССР связывают с выполнением заданий от кураторов в КГБ. Такое подозрение четко аргументировал Владимир Попов в своей книге «Заговор негодяев. Записки бывшего подполковника КГБ». Учитывая подобный бэкграунд, не так удивительна дальнейшая дружба одного из самых маргинальных политиков Франции с еще одним не менее одиозным персонажем, но уже из «демократической» россии – Владимиром Жириновским.
Именно в этот период на политической арене Франции появился Франсуа Миттеран, представитель левых взглядов, однако поддерживающий классическую доктрину марксизма, которая, к разочарованию советов, не включала «тесные связи» с советскими агентами, по крайней мере напрямую. Его взгляды на экономику позволили Франции начать свое возрождение. Именно период его первых президентских сроков запомнился расцветом Франции и принес республике уверенность в завтрашнем дне, однако это длилось недолго…
В 1983 году франко-советские отношения сильнее обострились, благодаря Владимиру Ветрову. Высокопоставленный сотрудник КГБ тайно передал чрезвычайно важную информацию о том, как советы крадут западные технологии у НАТО. Генеральный директорат внутренней безопасности Франции (контрразведка) получил от Ветрова 2997 страниц совершенно секретных документов.
Практически моментально из Парижа были высланы 47 советских дипломатов и значительно сократился штат посольства СССР. Социальная демократия в республике укреплялась, что раздражало как советских кураторов, так и «персонажей» вроде Ле Пена.
Владимир Крючков, так называемая «правая рука» Андропова позже публично признал факты широкой сети информаторов и осведомителей в Париже. Кроме того, он заявил, что и ему самому приходилось активно заниматься подобного рода «работой», заигрывая с ультраправыми, французской интеллигенцией для постепенного их внедрения в сотрудничество с советскими спецслужбами.
В 1985 году, спустя два года после скандала, Михаил Горбачев предпринял попытку налаживания отношений с Францией, но на фоне развязанной советами Афганской войны, советской программы по краже технологий западного Оборонпрома и «неоднозначных» связей с африканскими коммунистами — она стала неудачной. В следующем году в 1986 году мир содрогнула катастрофа в Чернобыле, в причинах которой практически сразу стали подозревать Кремль, что было абсолютно не безосновательно.
Французы взяли четкий курс на сближение с НАТО, что априори делало невозможным тесные контакты с СССР, по причинам как доктрины Альянса, так и сохранения национальной безопасности внутри самой Франции.
Перезагрузка отношений или начало внедрения Кремля в политику Франции
Казалось бы, что с саморазрушением СССР все плененные «серпом и молотом Кремля» народы обретут независимость и веру в демократию. В большинстве случаев так и произошло, что ярко видно на примере Украины. Однако была и другая сторона медали – россияне не собирались отказываться от экспансии, «самодержавия» и агрессивной политики Кремля. Все это в первые годы было «красиво приправлено» флером якобы «демократической россии».
За ширмой рф, с первых дней своей «независимости» в тайне от мирового сообщества начала планировать наращивание Черноморского флота в оккупированном Крыму, наряду с разворовыванием украинского вооружения и спекуляциями на теме ядерного оружия.
Франко-российские отношения получили свой фундамент в начале 90-ых годов, во многом благодаря тесным связям с Бориса Ельцина с президентами Франции Франсуа Миттераном и Жаком Шираком.
Франсуа Миттеран, как выше уже упоминалось, максимально осторожно относился к влиянию Кремля, стремясь к экономической и политической независимости Франции. Еще в 1986 году, когда премьер-министром он назначил Жака Ширака, по причине победы правых, оба стали выстраивать отношения между друг другом. Это давало свои плоды, вплоть до начала 90-ых.
Скорее всего, Франсуа Миттеран искренне не видел ничего плохого в выстраивании отношений с, как ему казалось, «демократической россией».
Возможно, будь Борис Ельцин схожим на сегодняшнего Владимира Путина, президент Франции не желал бы франко-российского союза. В частности, во время его президенства было подписано Соглашение о сотрудничестве в области безопасности 1994 года.
«Сосуществование» правого и левого политиков во главе государства заранее обозначило «преемника» президентского кресла. Им стал Жак Ширак. При нем был подписан ряд двухсторонних договоров: Декларация про создание французско-российской комиссии премьер-министров 1996 года, Соглашение про создание российско-французского Совета сотрудничества о вопросах безопасности 2002 года.
«Поверив в себя» и получив слабую реакцию от международного сообщества в 1992 году в молдавском регионе Приднестровья, а также практически отсутствие комментариев от мирового сообщества на российские преступное вторжение в Чечню в 1994 году – Кремль полагал, что гибридный путь влияния на народы как внутри россии, так и бывшего СССР станет «идеальным» решением геополитических амбиций рф.
В те годы россия уже активно начала распространять сеть «лоббистов» среди функционеров на Балканах. В 1998 году началась Вторая Чеченская и здесь Франция вновь не осталась в стороне.
Российские долги во Франции и преступления армии рф в Чечне влияли на двухсторонние отношения. Благодаря лжи Кремля и тому, что народ Чечни российский политикум стал преподносить в качестве «террористов», отношения улучшились к 2001 году. Именно тогда весь мир вступил в фазу борьбы с международным терроризмом, чем, как мы видим, отлично воспользовался путин, начиная рисовать свой «образ» на мировой арене в качестве «борца с террором».
Послабления отношений США и Франции сказались на том, что последняя резко раскритиковала действия американской армии в Иране, несмотря на очевидную необходимость борьбы с иранским режимом, который угрожал безопасности всего мира. К критике подключилась и россия. Именно на этой почве связь Франции и рф начала крепнуть.
Краткая методика российских спецслужб во Франции
Для того, чтобы достичь уровня наличия кремлевских спецслужб во Франции времен 1960-1980 гг. уже к началу 10-ых, путину стоило приложить не так-то и много усилий в период 00-ых. Политика пятой республики, характеризующаяся своей «мягкой силой», стала отличной возможностью для укрепления обширной сети подконтрольного Кремлю лобби среди европейских функционеров. Такие ручные «политики» вроде Жан-Мари Ле Пена и Марин Ле Пен сыграли определенную роль в этом, однако не только участие купленных политиков и журналистов повлияло на такой исход.
Решающую роль, по мнению Николя Енина, автора книги «Российская Франция: расследование сети путина», сыграло то, что спецслужбы россии всегда считали, что именно Франция «самое слабое звено в Европе».
Через работу с населением, происходившей благодаря российским центрам влияния, о которых мы детальнее расскажем позже, «завербованная сеть» распространялась в рядах общественных движений как левых, так и правых и даже центристских. Французская власть на это либо «закрывала глаза», либо не реагировала вообще, так как «французы остаются немного наивными относительно уровня шпионажа со стороны россии».
Методика российских спецслужб состояла из постановки нарративов для обычного француза, который мог придерживаться абсолютно любых политических взглядов. Краткую классификацию преставило Информационное Агенство «Оборонно-промышленный курьер»:
- Для левых сил транслировалась идея о создании нового «мирового маятника», суть которого якобы охватывает борьбу с «американской гегемонией» и «капиталистическим империализмом»;
- Для центристов популяризировалось создание на территории Европы некой «архитектуры доверия и безопасности», над основой которой должны работать Франция, Германия и россия;
- Для правых сил внедрялась «инициатива» о свержении действующего порядка во Франции, ради прихода «сильного лидера», что объяснялось «разрушением европейского общества и идеи национального государства». Именно поэтому французы якобы должны перейти к «консервативной христианской политике», которую «отстаивает» рф.
Ко всему прочему следует добавить то, что Франция никогда не была зависима от российских энергоресурсов, как например Германия, что давало гражданам «призрачную» надежду на их независимость в отношениях с Москвой. Именно поэтому ощущалась некая «безопасность» в обществе, даже среди критически настроенных к рф граждан. Это легко объяснить даже на примере того, сколько Франция закупала газа у россии – среднее значение было практически всегда около 17 процентов.
Ощущение «экзистенциональной безопасности» и «мягкая политика» Пятой республики в совокупности со связями французских политиков с Кремлем давала российской агентуре прекрасный шанс на достаточно легкое, но эффективное внедрение внутрь государства.
Рассвет российского влияния на руководство Франции
В 2006 году будущий президент Франции Николя Саркози показательно негативно высказывался о россии, в особенности в интервью «The Best of Worlds».
В нем он сказал довольно интересную фразу о том, что «никогда не пожмет руку, испачканую кровью чеченцев». Спустя год, перед первым визитом в Москву, он дополнил свою позицию, назвав россию «страной, которая усложняет решения огромных мировых проблем».
Будь он в будущем немного более уверенным в своих словах, а также если бы он придерживался своих начальных прицнипов, возможно не случилось бы масштабного развертовывания псевдорелигиозных и «культурных» российских сообществ во Франции, Грузия смогла бы получить реальную защиту от агрессии рф, а в 2014 году ни один человек из французского политикума не признал бы оккупацию Крыма «законной» и так далее… Однако Саркози достаточно быстро сдался Кремлю, во многом благодаря некой инфантильности остальных стран Европы.
Во время российско-грузинской войны Саркози выступал в качестве медиатора между Москвой и Тбилиси. Кремль тогда полностью игнорировал позицию Президента Грузии Михаила Саакашвили. Президент Франции предложил свое решение ситуации, которое получило название «план Саркази», в россии же его называли «планом Медведева-Саркози». Предложения Саркози в Москве никто не воспринимал всерьез, а на фоне его попыток проводить переговоры при посредничестве Франции, в самом государстве стала в геометрической прогрессии расти российское влияние.
Неготовность и разобщенность внутри ЕС, отсутсвие твердой реакции на агрессию рф против Грузии в 2008 году привели к тому, что дейсвующему президенту Франции Саркази пришлось «подстраивать» соглашение между Грузией и рф, однако уже под выгодные интерпретации политики Кремля.
Когда 15 октября 2008 года в Женеве происходила международная дискуссия о Южной Осетии и Абхазии, французский президент де-факто не смог предпринимать жесткие шаги. Последней его фразой стала:
«Не россии решать, какими должны быть границы Грузии…»
Оглядываясь на это и вспоминая о том, что ровно в тот же период Президент Украины Виктор Ющенко предрек войну рф против Украины – становится не по себе. Именно в 2008 году надежда на восстановление статуса международного права в россии была похоронена навсегда.
2010 год запомнился тем, что Франция продала универсальные десантные корабли типа «Мистраль» россии. Тогда Польша, Украина, Грузия и страны Балтии возмутились, поскольку это напрямую угрожало их безопасности. Они были правы. Решение было принято с легкой руки, его поддержали пророссийские «элиты» в особенности среди ультраправых.
Детальнее о личностях во французском политикуме, которые способствовали укреплению позиций российской агентуры во Франции, а также о пророссийских фондах, организациях, влиянии российской диспоры на общественное мнение французов касательно военной агрессии рф против Украины и оккупаци Крыма можно будет ознакомиться во второй части расследования.
Нина Еланская, кореспондент АРК.
